ЧЖИ

ЧЖИ
    ЧЖИ — категория китайской философии, выражающая два оценочно расходящихся смысловых ряда: 1) разумность, ум, интеллект, мудрость; 2) изобретательность, хитроумие, стратагема. Первый смысловой ряд, особенно в древних произведениях, написанных до реформы письменности в 213 до н. э.,
    зачастую передается синонимичным и ононимичным иероглифом “чжи” (“знание”, см. Чжи-син), который, являясь основным графическим компонентом “чжи”, мог выступать в качестве его упрощенной формы. В древнейших письменных памятниках, ставших конфуцианскими канонами, “чжи” означает мудрость, разумность. Согласно *Ши-цзину” (гл. 11), небо наделяет ею государя наряду с мужеством (юн). В *Чжау и” она определяется как “способность остановиться, увидев впереди пропасть”.
    В первых собственно конфуцианских текстах чжи в этом значении связывается с “гуманностью” (жэнь) (Лунь юй, IV, 1; “Мэн-цзы”, II А 7) и вместе с уравновешивающим последнюю “мужеством” образует “триаду, составляющую всевеликую благодать (да дэ, см. Дэ) Поднебесной”, т. е. набор добродетелей, необходимых для самосовершенствования (ею жэнь) и характерных для “пути (дао) благородного мужа (цзюнь ц)ы)”(*Чжун юн”, § 20; “Лунь юй”, XIV, 28).Определив чжи как “приверженность осуществлению должной справедливости (и) в народе и удаленность от навей и духов при осторожной почтительности к ним”, Конфуций провел принципиальное различие между мудростью и гуманностью как двумя основополагающими для культуры моделями поведения и в целом жизнеустроения: “Мудрый наслаждается водами, гуманный наслаждается горами. Мудрый подвижен, гуманный спокоен (см. Дун-цзин). Мудрый наслаждается, гуманный долгоденствует” (“Лунь юй”, М, 22, 23). Мэн-цзы, с одной стороны, уточнил определение “мудрости” в дистинкпии с “совершенномудрием” (“святостью”, “гениальностью” — шэн): “Начинать благоустроение согласно принипам (ли) — это дело мудрости, завершать благоустроение согласно принципам — это дело совершенномудрия. Мудрость сравнима с искусностью, совершенномудрие сравнимо с силой”. С другой стороны, он расширил конфуцианское понимание чжи до “разумности” как неотъемлемого свойства человека, присущего ему от рождения наряду с гуманностью, должной справедливостью (и), благопристойностью (ли) и состоящего в способности его “сердца утверждать (правду] и отрицать ложь]” (“Мэн-цзы”, V Б, 1, Π А, 6, VI А, 6). В данной концепции семантическое единство “мудрости” и “разумности” основывалось на признании человеческой природы (сия) исконно доброй. Соответственно содержание чжи сводилось к моральным ценностям, и прежде всего к гуманности и должной справедливости (“Луньюй”, IV, 1; “Мэн-цзы”, IVA, 27). Поэтому выделенная Конфуцием категория “знающих от рождения”, т. е. обладающих неизменной “высшей разумностью” (“Лунь юй”, XVI, 9, XVII, 23), была в дальнейшем истолкована в этическом, а не гносеологическом или психологическом смысле как предполагающая “способность участвовать в совершении добра и неспособность участвовать в совершении зла” (“Хань шу” — “Книга [о династии] Хань”, 1 в., гл. 20). Этой категории противопоставлялась “низшая глупость”, столь же неизменная и характеризующаяся “способностью участвовать в совершении зла и неспособностью участвовать в совершении добра”. “Средний человек” способен и на то, и на другое. В “Хань шу” из этого теоретического основания выведена всеохватная девятиступенчатая классификация исторических и мифических персонажей. Ван Чун довел данную тенденцию до предела, t е. истолковав неизменность высшей разумности и низшей глупости как приверженность абсолютному добру (цзи шань) и абсолютному злу (цзи э) соответственно, вышел за рамки конфуцианской презумпции сущностного единства природы всех людей (“Лунь хэн” — “Весы суждений”, гл. 13). Напротив, его предшественник, лидер ханьского конфуцианства Дун Чжуншу, признавая сложносоставность человеческой природы, в то же время стремился упрочить ее универсальные основы в концепции “пяти постоянство (у чан), согласно которой гуманность, соответственность (должная справедливость), благопристойность, разумность и благонадежность (синь) для человеческого мира суть то же, что для природного мира “пять элементов” (у син); “путь” “пяти постоянств” должен быть совершенствуем государем. Предтеча неоконфуцианства Хань Юй подтвердил установку Дун Чжуншу, несколько изменив последовательность пяти качеств, делающих человеческую природу тем, что она есть, а именно: гуманность, благопристойность, благонадежность, должная справедливость и разумность (“Юань син” — “Обращение к началу [человеческой] природы”). Подобный подход в дальнейшем был канонизирован неоконфуцианством и стандартизировался в традиционной китайской культуре. В его рамках чжи отведено последнее или предпоследнее место в ряду основных человекообразующих факторов, что означает превалирование трактовки человека как homo moralis, a не homo sapiens. Итоговой для философии и культуры традиционного Китая явилась формула, предложенная Кан Ювэем'. “Когда гуманность и разумность одинаково скрыты [в человеке], разумность первенствует; когда гуманность и разумность одинаково проявляются (юн, см. Ти-юн), гуманность превосходит” (“Да тун шу” — “Книга о Великом единении”). На первый взгляд, иное понимание роли разумности отражено в даосском памятнике “Ле-цзы” (4 в. до н. э. — 4 в. н. э.), где утверждается, что “разумность и рассудительность (люй) составляют то, благодаря чему человек ценнее птиц и зверей”. Однако далее руководящим началом разумности называется благопристойность и должная справедливость (гл. 7). В “Дао дэ цзине” сформулирован призыв во благо народа устранить последние (вместе с совершенномудрием и разумностью — § 19), хотя в другом суждении именно совершенномудрому приписывается установление “порядка” (чжи), при котором народ “не имеет ни знаний, ни желаний”, а “разумный не осмеливается действовать” (§ 3). Подобное раздвоение совершенномудрия связано с тем, что в даосских текстах само базовое понятие разумности подверглось критическому переосмыслению. С одной стороны, различались “малая” (относительная, ограниченная) и “великая разумность” (“Чжуан-и^ы”, гл. 1), с другой — последняя отождествлялась с “неразумным”, т. е. самозабвенным, безыскусным, естественным, детским поведением. В этом контексте акцентировался второй смысловой ряд чжи, связанный с искусностью и искусственностью. Так, отраженный в “Хань Фэй-цзы” даосский принцип органического единства с миром вылился в вывод о том, что “великий человек, вверяющий [свою] телесную форму (сип) небу и земле”, “не опутывает [своего] сердца хитроумием (чжи)”, ибо оно частно и эгоистично, а потому противоположно “всеобъемлемости великого тела” (цюань да ти) Вселенной, а в “Ле-цзы” открывающее неограниченные возможности “великое единение” (да тун) со всей тьмой вещей представлено основанным на “изгнании чжи из сердца”.
    Напротив, в учении военной школы (бин цзя) несомая чжи идея хитроумия, сообразительности, уловки, изворотливости, пронырливости получила естественное развитие. В “Сунь-цзы” полководец — один из пяти факторов “великого дела” войны, являющего собой “путь существования и гибели”, — определяется также с помощью пяти качеств, которые напоминают конфуцианские “пять постоянств”, но в отличие от них не завершаются, а начинаются чжи: мудрость/разумность/ хитроумие, благонадежность, гуманность, мужество, строгость (гл. 1). Благодаря расширительному пониманию войны как присущего жизни в целом “пути” борьбы иероглиф “чжи” приобрел общекультурное значение “стратагема”.
    Наиболее близкое современному западному пониманию разумности прямое определение чжи содержится в научной протологической части “Мо-цзы”'. “Разумность — такие суждения о вещах на основе их знания, при которых это знание являет свою очевидность” (“Цзин шо” — “Изъяснение канона”, ч. 1, гл. 42).
    В китайском буддизме иероглиф “чжи” использовался также в двух смыслах, как эквивалент двух основных терминов, обозначающих высшие формы знания — а) “джшта”, т. е. полное знание “дел и принципов” (ши ли, см. Лк-принцип), или феноменов и ноуменов, снимающее противоположность субъекта и объекта, достигаемое при медитации, ведущее к спасению (нирване), и б) “праджня”, т. е. божественная мудрость, одно из шести или десяти “совершенств” (парамита) бодхисаттвы и двух или трех благодатей (дэ) будды.
    В современном китайском языке чжи как основной компонент ряда терминов охватывает весь описанный семантический спектр, с включением таких современных понятий, как “авторское (интеллектуальное, изобретательское) право” (чжи-нэн-цюань).
    Лит.: Антология мировой философии, т. 1, ч. 1. M., 1969; Древнекитайская философия, т. 1—2. M., 1972—73; Древнекитайская философия. Эпоха Хань. М., 1990; КобзевА. И. Учение Ван Янмина и классическая китайская философия. М., 1983; ЗенгерХ. фон. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Знаменитые 36 стратагем за три тысячелетия. М., 1995; Тридцать шесть стратагем. Китайские секреты успеха, пер. В. В. Малявина. М., 1997.
    А. И. Кобзев

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль..2001.


Смотреть больше слов в «Философской энциклопедии»

ЧЖИСИН →← ЧЖАН ЦЗАЙ

Смотреть что такое ЧЖИ в других словарях:

ЧЖИ

Разумность" (хитроумие, мудрость, интеллект). В узком смысле - качество "совершенного (благородного) мужа" (цзюнь цзы), в широком - свойство, выделяющее человека из животного мира. Как филос. категория понятие Ч. использовалось гл. обр. мыслителями-конфуцианцами. Конфуций (6 - 5 вв. до н.э.) поставил Ч. на второе место в триаде достоинств цзюнь цзы между "гуманностью" (жэнь [2]) и "мужеством" (юн [1]). Понятие "разумности" у него (и в раннеконф. текстах) выражено омонимом чжи [2] ("знание, знать, ведать, познание", см. Чжи - син), означая качество, избавляющее от сомнений ("гуманность" - от уныния, а "мужество" - от страха). По Конфуцию, "высшая разумность", как и "низшая глупость", неизменна. Монеты (мо цзя) считали Ч. высшей ступенью и целью познания. В легистском трактате "Хань Фэй-цзы" (3 в. до н.э.) понятие Ч. употреблено в негативном смысле: "опутанное хитроумием" (Ч.) и эгоизмом "сердце" (синь [1]) не способно воспринять "всеобъемлемость великого тела" (цюань да ти) Вселенной. В даос, памятнике "Ле-цзы" (4 в. до н.э.- 4 в. н.э.) "разумность" (Ч.) и "рассудительность" (люй) объявлены "тем, благодаря чему человек ценнее птиц и зверей", но руководящим началом "разумности" названы "благопристойность" (ли [2]) и "долг/справедливость" (и [1]) (возможно, позднейшая конф. интерполяция). В конф. текстах коннотация Ч. исключительно положительна. "Чжун юн" (5 - 2 вв. до н.э.) ставит Ч. уже на первое место в комплексе с "гуманностью" и "мужеством": формула чжи - жэнь - юн подана как выражение понятия "распространяющаяся (всеобъемлющая) добродетель Поднебесной" (Тянь ся чжи да дэ) и в этом виде стала канонич. Как средство "приближения к Ч." в "Чжун юне" рассматривается "любовь к учебе". В "Мэн-цзы" (4 - 3 вв. до н.э.) "началом разумности" объявлено "утверждающее и отрицающее сердце", а "разумность" - исконно присущей природе человека наряду с "гуманностью", "долгом/справедливостью", "благопристойностью". В "Хань шу" (J в.) "способность участия в совершении добра и неспособность участия в совершении зла" определяется как "высшая разумность". Ей противопоставляется "низшая глупость" как способность только к "совершению зла"; промежуточное положение занимает "средний человек", способный творить и добро, и зло. На основании этой троичной схемы строится девятеричная классификация мифич. и историч. персонажей. Ван Чун (1 в.) соотносил "высшую разумность" у Конфуция с носителем "предельного добра" (цзи шань, см. Сим [1]); Хань Юй (8 - 9 вв.) включил "разумность" в пятеричный набор качеств, "делающих человеч. природу (син [1]) тем, что она есть", наряду с "гуманностью", "благопристойностью", "благонадежностью" (синь [2]) и "долгом/справедливостью". В кит. буддизме иероглиф Ч. применялся для обозначения понятия "джняна" - высшего полного знания, получаемого в результате медитации при растворении объекта в субъекте и охватывающего все виды знания, не являясь их суммой. *Антология мировой философии. Т. 1. Ч. 1. М., 1969 (по Указателю); **Кобзев А.И. Учение Ван Янмина и классич. кит. философия. М., 1983 (по Указателю). А.И. Кобзев, А.Г. Юркевич ... смотреть

ЧЖИ

ЧЖИлинчжй («чудесный чжи»), шэнь-чжй («Волшебный чжи»), в китайской народной мифологии волшебный гриб. В средневековых сочинениях упоминаются зелёные, ... смотреть

ЧЖИ

(кит.): ум-знание, мудрость, интеллект. В узком смысле – одно из пяти качеств «совершенного мужа» (цзюнь-цзы), в широком – свойство, выделяющее человека из животного мира. Как философская категория использовалось в философии Конфуция и понималось как качество, избавляющее от сомнений. Конфуций поставил чжи на второе место в триаде достоинств цзюнь-цзы между гуманностью и мужеством. В конфуцианстве все люди равны в возможности учиться, но «совершенным мужем» может стать лишь тот человек, который способен соединить знание с мудростью, научение с добродетелью.... смотреть

ЧЖИ

         линчжи, шэнь-чжи — в кит. нар. миф. волшебный гриб. В ср.-век. соч., упомин. зеленые, красные, желтые, белые, пурпурные Ч. Волшебный пятицветн... смотреть

ЧЖИ

в китайской народной мифологии волшебный гриб. В средневековых поверьях упоминаются зеленые, красные, желтые, белые, пурпурные чжи. Волшебный пятицветный чжи считался знаком совершенно мудрого князя. Различались также шичжи («каменные чжи»), растущие будто бы на скалах, жоучжи («мясистые чжи») и др. Особенно почитали чжи, растущие на тысячелетних деревьях либо около их корней, обладающие целебными свойствами. Чжи также считали символом долголетия. Изображения Чжи очень популярны в китайской живописи и вышивке.... смотреть

ЧЖИ

линчжи, шэнь-чжи — в кит. нар. миф. волшебный гриб. В ср.-век. соч., упомин. зеленые, красные, желтые, белые, пурпурные Ч. Волшебный пятицветный Ч. считался знаком совершенно мудрого князя. Различались также шичжи («каменные Ч.»), растущие будто бы на скалах, жоучжи («мясистые Ч.») и др. Особо почитались Ч., растущие на тысячелетних деревьях либо подле их корней, обладающие целебными свойствами. Изображ. Ч. как символа долголетия чрезвыч. популярны в кит. живописи.... смотреть

ЧЖИ

ЧЖИ — китайское собирательное определение гибкого холодного оружия.

ЧЖИ

см. интеллект

ЧЖИ СИН

ЧЖИ - СИН"Знание - действие". Терминологическая оппозиция, выражающая соотношение двух специфических категорий китайской философии: чжи2 - " знание" ("сознание", "познание", "разумность", "мудрость", "понимание", "видение") и син3 - " действие" ("деятельность", "активность", "поступок", "осуществлять", "идти").Чжи2 как философская категория подразумевает, с одной стороны, чистые формы познания, с другой - целесообразные сознательные действия, практический опыт (ср. "ведать чем-либо", "отведать", "изведать"). Праксиологическое истолкование "знания" выражено уже в Лунь юе (5 в. до н.э.): "Служить должной справедливости (и1) ... почитая духов и навей, держаться подальше от них - можно назвать знанием"; "Знающий действенно-подвижен" (дун, см. ДУН - ЦЗИН); "знание" - это "знание людей", позволяющее приводить их к повиновению.Представление о "деятельном" характере знания отражают неоконфуцианские трактовки тезиса Да сюэ (4-2 вв. до н.э.): "Доведение знания до конца (чжи чжи) состоит в выверении вещей (гэ у)", где "чжи чжи" и "гэ у" - взаимообусловленные требования к управлению Поднебесной. Чжу Си (12 в.) интерпретировал "гэ у" как "исчерпание принципов (ли1) вещей и дел (ши у, см. У3)", подразумевая под "вещами и делами" проблемы морали, политики и т.п.; Ван Янмин (конец 15 - начало 16 в.) определил "гэ" как "исправлять" (чжэн1), а "у3" - как "дела" (ши3), которые могут быть "выверены" только "в собственном сердце". В даосизме "знание" сопряжено с деятельным аспектом главным образом через отрицательную связь: "бездействуя, знать" (Дао дэ цзин, 5-4 вв. до н.э.), где "бездействие" (бу син) - синоним "недеяния" (см. У ВЭЙ), т.е. отсутствия произвольной деятельности, несогласной с миропорядком (дао). Концепции "деятельного" знания в конфуцианстве и "недеятельного" (но действенного) в даосизме синтезированы в неоконфуцианстве через опосредование их учением о врожденном знании и конфуцианскими интерпретациями даосских (главным образом восходящих к Чжуан-цзы, 4-3 вв. до н.э.) взглядов о возможности развития способности к интуитивному постижению истины.Специфика категории син3 определяется: 1) возможностью выражения ею не только физического, но и психического действия-процесса (например, любви и ненависти у Ван Янмина); 2) ее корреляцией с понятиями "вэй1" ("деяние", "дело", "действие"), "ши3" ("дело", "служение"), "и1" ("должная справедливость"). Понятие "вэй1" является родовым для "ши3" и син3. Определение обоих терминов, аналогичные трактовки которых представлены в Лунь юе, Цзо чжуани, Гуань-цзы, Мэн-цзы и других памятниках 5-3 вв. до н.э., дано в Сюнь-цзы (4-3 вв. до н.э.): "Действовать (вэй1), сверяясь с пользой/выгодой - это называется делом (ши3); действовать, сверяясь с должной справедливостью, - это называется действием (син3)". В Лунь юе син3 выступает как один из принципов, на основе которых "учил" Конфуций, наряду с "культурностью" (вэнь), "преданностью" ("верностью" - чжун2) и "благонадежностью" (синь2). Легисты противопоставили конфуцианской трактовке син3 сопряженность этого понятия с "пользой/выгодой": "Если, действуя (син3), не обогащаются, то рождаются смуты" (Шан цзюнь шу, 4-3 вв. до н.э.).Содержание и данного тезиса, и конфуцианской трактовки "действия" обусловлено таким аспектом "син3", как практическая завершенность. Другой его аспект - плановая разумность (сознательность) вытекает из семантического поля коррелятивного термина "и"1 (помимо "должная справедливость" включающего "смысл", "значение"), что явлено пассажами Лунь юя о непременном согласовании син3 с "размышлением" (сы2), "рассуждением" (люй) и "обдумыванием" (моу). Исходное значение иероглифа "син3" - "идти" и его философский смысл как осуществление онтологически обусловленных жизненных (социально-этических) принципов слились в терминологическом словосочетании "син дао" ("идти Путем", "осуществлять Учение"), восходящем к Мэн-цзы. Предпосылки этого мыслеобраза содержатся также в наличии у иероглифа "син3" (в чтении "хан") смыслов "ряд", "шеренга" и обозначении им классификации рядов, фаз ("элементов") в схеме "пяти элементов" (у син1), взаимодействие которых выступает выражением важнейших закономерностей мирового процесса - дао.Проблема соотношения "знания" с собственно "действием" имела три основных варианта решения: 1) "знание легко, действие трудно" (чжи и син нань); 2) "знание и действие совпадают в единстве" (чжи син хэ и); 3) "знание трудно, действие легко" (чжи нань син и). Первый тезис вытекал из конфуцианского подхода к "знанию" как набору социально-этических предписаний, поэтому достижение истины понималось как главным образом научение ей (ср. положение Ян Сюна, 1 в. до н.э - 1 в. н.э.: "Заниматься изучением - хуже, чем заниматься поиском наставника", и Шу цзина, 11-6 вв. до н.э.: "Неверно, что знание трудно, трудно именно действие"). Тезис "Знание легко, действие трудно" означал также, что "знание" предшествует "действию" (ср. Сюнь-цзы: "Учение доходит до предела и завершается в действии"). Нормативную формулу их соотношения дал Чжу Си (1130-1200): "Если говорить о предшествующем и последующем, то знание - это предшествующее. Если говорить о малозначительном и важном, то действие - это важное". Ван Янмин (1572-1529), акцентируя понимание познавательных функций как действий, или "движений", и моральное содержание знания, выдвинул положение о "совпадающем единстве знания и действия" как с психофункциональной, так и с этической точки зрения. Ван Тинсян (15 - начало 16 в.) подверг критике взгляды и Чжу Си, и Ван Янмина, выдвинув тезис об "истинном знании" (чжэнь чжи), при котором "осуществляется (син3) тождественно его "знанию" (чжи). Ван Чуаньшань (1619-1692), усилив критику, отверг первичность "знания" по отношению к "действию", отметив в последнем наличие движущей силы стремления к знанию"; и хотя "знание и действие помогают друг другу в применении" (юн2, см. ТИ - ЮН), "действие может охватывать знание, но знание не может охватывать действие", т.е. практическое "действие" как обусловливает "знание" ("познание"), так и воплощает его в себе. Вдохновленный успехами западной науки идеолог реформ Тань Сытун (1805-1898), напротив, сформулировал тезис о приоритетности "знания": "Я ценю знание и не ценю действие; знание - это дело духовных (лин) горних душ-хунь, действие - это дело телесных (ти) дольних душ-по"; "истинное знание не может не быть действенным". Чжан Бинлинь (1896-1936) вновь вернулся к аналогии действия, утверждая, что "разум (чжи-хуй, см. ЧЖИ-РАЗУМНОСТЬ) человеческого сердца рождается в результате соперничества", а для "раскрытия" народного разума требуется революция как воплощение необходимого действия.Сунь Ятсен (1866-1925), сначала приняв концепцию Ван Янмина, впоследствии выработал собственную - "действие легко, знание трудно", вытекавшую из его знакомства с западной культурой: "Если сможем руководствоваться научными принципами в достижении истинного знания, то быстрое претворение в жизнь будет нетрудным делом". Тем не менее "действие - предшествующее, знание - последующее", поскольку "действие определяет стремление к знанию, и которое в свою очередь определяет осуществление действия". Сунь Ятсен выделил три формы соотношения знания и действия, реализовавшиеся на трех этапах развития человечества: "не знать и действовать" - период движения к цивилизации; "действовать и затем знать" - период зарождения цивилизации и ее первоначального развития; "знать и затем действовать" - период, начавшийся после научных открытий.... смотреть

T: 183