ΑΡΕΤΕ (греч. αρετή) —термин греческой философии, переводимый обычно как “добродетель”, что, однако, не отражает исходного значения арете — “собранность, слаженность, пригодность” (тот же корень в слове “гармония”; ср. у Diog. L. VIII 33 высказывание Пифагора о том, что арете—как и здоровье, всякое благо и бог—есть гармония); отсюда одно из основных значений арете — “добротность”, “хорошее качество”: еще у Платона наряду с развитой философской концепцией арете-добродетели встречаем это употребление слова в выражениях арете глаз, ушей, тела в целом, арете собак, лошадей, земли, воды и т. п. (ср. Resp. 601 d: “арете... любой утвари, живого существа или действия”).
Через значение “доблесть” (преимущественно воинскую)—качество, от природы присущее герою, а также благородному и достойному человеку,—арсте переходит к более отвлеченному значению высокого нравственного качества вообще, для приобретения которого нужны специальные усилия. “Порок достигается легко, а овладеть арете трудно”,—говорил еще Гесиод (Орр. 287); но к арете следует стремиться, поскольку “наслаждения смертны, арете бессмертны” (изречение, которое приписывал Периандру Деметрий Фалерский ар. Stob. Ill 1,172). “Ни к чему не следует стремиться чрезмерно, середина лучше всего,— так, Кирн, ты обретешь арете, которую добыть тяжело”,— поучает Феогнид (335—336). Как понятие практической этики, арете изначально тесно связана с умеренностью, скромностью, сдержанностью, воздержностью (ср.изначальный смысл заповеди γνώθι σαυτόν— блюди себя). Именно воздержность (σωφροσύνη) Гераклит называет величайшей арете (В 112).
Однако при всей необходимости трудов для достижения арете, культивируемой мудрецом, она всегда есть некое природное свойство благородного человека: если деньги бог дает и самому подлому человеку, то арете—удел немногих (Theogn. 149—150). Ситуация решительно меняется у софистов: арете объявляется дисциплиной, которой за скромную мзду можно обучить всякого так же, как грамоте, музыке и т. п. (ср. Dialex. 6, 1). Протагор прямо объявляет себя “учителем арете” (А 5), и хотя Горгий отказывается от этого имени (А 21), это не меняет существа дела: понятие арете становится все более демократичным и политизируется. Вместе с этим создаются предпосылки для его интеллектуализации, что делает арете центральной проблемой воспитания гражданина, а впоследствии—воспитания философа. Ученик софистов Демокрит считал (В 179), чтоарете более всего достигается благодаря благочестию (αιδώς), которому следует учиться наряду с грамотой, музыкой и борьбой; к арете можно направить убедительной речью (В 181), и чтить ее означает прежде всего чтить истину (В 302). В своих взглядах на арете к софистам примыкают Сократ и сократики. Признавая возможность научить арете, Антисфен считал, однако, что арете не в речах или знаниях, а в поступках (Diog. L. VI 10—1.1). Ксенофонт считал, что упражнение в арете (ασκησις αρετής) благодаря общению с достойными людьми так же необходимо для души, как для тела— физические упражнения (Mem. I 2, 20).
Платон, начиная диалог “Менон” с вопроса “можно ли научиться арете?”, считает невозможным решить его на путях софистических подходов (99е: “Нет арете ни от природы, ни от учения, и если она кому достается, то по божественному уделу, помимо разума”). В “Государстве” Платон показывает (кн. IV), что хорошие природные задатки в сочетании с правильным обучением дают результат (”позволяют воспитать добродетельного человека) только в правильно устроенном государстве, структура которого аналогична строению человеческой души. Поэтому мудрость, мужество и воздержность суть арете разумного, пылкого и вожделеющего начал человеческой души, а также трех соответствующих классов в государстве: философовправителей, воинов и производителей. Главная арете— справедливость—должным образом сочетает и уравновешивает три начала как в человеке, так и в государстве, три класса которого получают воспитание и выполняют обязанности в строгом соответствии со складом их души. И в “Законах” Платон подчеркивает (963 а), что арете — цель законодательства. Однако, выделяя социальный ас* пект воспитания, Платон не оставляет без внимания метафизическую и нравственную сторону вопроса: при любом состоянии общества благородная душа будет стремиться к справедливости и, упражняясь в арете-добродетели, насколько это возможно для человека, постарается уподобиться богу (Resp. 613 а).
При рассмотрении природы арете Аристотель также исходит из строения человеческой души. Поскольку в душе есть разумная и неразумная части (αλογον кой. λογικόν), арете делятся (Eth. Nie. I 13, 1102а23—1103а10) на этические и дианоэтические, или арете нрава и ума (ήθους καΐ διανοίας). Помимо этого Аристотель различает арете природные (φυσικαί) и арете в собственном смысле слова (κΰριαι), причем вторые—в отличие от первых—невозможны без разума (Magn. Мог. II 7, 1206Ы8—29). Возвращаясь к традиционному пониманию арете как середины (Eth. Nie. II 6,1107а: μεσάτης), Аристотель трактует отдельные этические арете как среднее состояние между избытком и недостатком некоего качества в страстях и поступках (мужество — среднее между трусостью и безрассудной храбростью, воздержность—среднее между бесчувствием к удовольствию и распущенностью, и т. п.); вместе с тем Аристотель подчеркивает сознательный характер арете: добродетели суть некий результат выбора (προαιρέσεις), или—не без выбора (ibid., 4, ПОбаЗ). Дианоэтические арете делятся, исходя из противопоставления в сфере ума знания (το έπιστημονικόν) и рассуждения (το λογικόν): цель первого—истина как таковая, достижимая благодаря науке (επιστήμη) и уму (νους); второго—истина, достижимая в поведении и творчестве благодаря искусству (τέχνη) и практической сметке (?ρονησις—Eth. Nie. VI 2, 1139a6sqq.).
Стоики, усвоившие платоновское учение о четырех основных арете, учили — в отличие от Платона и Аристотеля — о самодовлеющем значении арете для счастья и о взаимообусловленности (αντακολουθία) добродетелей (SVF III 72 etc.). Согласно Эпикуру (Diog. L. X 132), арете естественны и неразрывно связаны с приятной жизнью (συμπεφϋκασιν τφζήν η'δέως). Средний платонизм синтезировал платоновские, перипатетические и стоические представлении об арете (ср. Ale. Didasc. XXIX—XXXI). Неоплатонизм последовательно развивает учение об иерархии арете. Плотин выделяет политические, катартические и теоретические арете, подчеркивая при этом, что у бога — в сфере ума—не арете, а их образцы-парадигмы (Enn. I 2, 7, 1—3). Но уже Порфирий и Ямвлих специально рассматривают парадигматические добродетели как ту ступень восхождения души, на которой она объединяется с богами умопостигаемого мира. Прокл (Marin. V. Pr. 3) в связи с этим говорил о теургических арете, увенчивая ими физические, этические, политические, катартические и теоретические арете.
Лит.: Krämer H.-J. Arete bei Platon und Aristoteles. Hdlb., 1957; Amst., 1967.
Ю. А. Шичалин